Есть вопрос?
Календарь событий
Новые поступления
Полезные ссылки
Авторизация
Кто на сайте
Сейчас на сайте 53 гостя и нет пользователей
В. П. Астафьев о Чусовом
…Надо помнить, что никто не поднесет вам место в литературе и право на слово, на свой стиль. Всего этого я добился своим трудом, настойчивостью. Приходилось много учиться, даже грамоте. Я ведь в прошлом — простой чусовской рабочий.
(из интервью)
Отрывки из писем
5 июля 1959 г.,
г. Чусовой
(П. В. Чацкому)
…Город наш очень дымный, чёрный и неблагоустроенный, но стоит в очень живописных местах. Здесь сливаются три реки: Вильва впадает в Усьву, а Усьва — в Чусовую. Город в основном расположен на стрелке и за реками.
У нас большой металлургический завод, крупный железнодорожный узел. Богатый историей и промышленностью пригород. Здесь всё есть: алмазы, цемент, руда, уголь, лес, сельское хозяйство, ферросплавное производство, рыбалка, охота и многое, многое другое.
Сам я рыбак и ярый охотник. Много брожу. Леса здешние и округу знаю отлично. Все реки проплыл и обходил. Красота на них не поддаётся описанию. Так что я богатый человек. Темы и замыслы меня одолевают постоянно.
(С.32.)
28 ноября 1976 г.,
г. Вологда
(В. Я. Курбатову)
Дорогой Валентин!
…Какое-то наитие. Днём был в молодёжной газете, что-то разговорился о Чусовом и проговорил почти полдня, тут только и обнаружив, как ярко отпечатался и город, и время, в нём прожитое... А ещё говорим: «благодарность», «неблагодарность»… По отношению к Чусовому мне в пору петь: «Мне б надо Вас возненавидеть, а я, безумец, Вас люблю!..»
(С. 251.)
14 апреля 1979 г.
(М. Шламову)
…Осенью 45-го года женился в нестроевой части на военной девушке, да и поехал на её родину жить, на Урал, в город Чусовой. И прожили мы там 18 лет и хватили горя и нужды по ноздри. Но молодость была, и мы всё перебороли, вырастили трёх детей, сейчас уж дважды дед и бабка. Писать я начал в 1951 году, с тех пор этим делом и занимаюсь. После войны работал на всяких работах, и на тяжёлых, и на грязных. Как начал писать, взяли на работу в газету, потом на радио. В 1959-1961 годах учился на Высших лит. курсах. После курсов восемь лет жил в Перми, затем переехал в Вологду.
(С.285-286.)
20 марта 1980 г.
(В. Я. Курбатову)
…В Чусовом чё заснимешь — всё нам дорого, присылай.
16 апреля 1983 г.
(В. Я. Курбатову)
…Прочел я все материалы, какие попали на глаза, — о Рафаэле, даже Пистунову прочел, хотя и не терплю ее, но и она в этот раз не о своей только умственности писала, но и о художнике тоже, и совсем неплохо. Зато ты писал с блеском, никого не повторив, никого не потревожив цитатами, и в конце статьи так, видно, горел и волновался, что это передается и читателю, во всяком случае передалось мне. Я, как всегда, от восторга чувств побежал на кухню к Мане и очень тебя хвалил и рекомендовал, чуть было в слезу её не вбил, поскольку напирал на земляческие чувства и говорил, что русская земля не только Платонов, и Невтонов, и вождей может рожать, но вот изсилилась и на каменной чусовской природе взрастила Курбатова!..
(С. 341.)
22 августа 1983 г.,
Овсянка
(В. Я. Курбатову)
…Надеюсь, что зимой или ближе к весне позову тебя прочесть более или менее прибранную третью книгу под названием «Весёлый солдат», где будет и Чусовой, и все прелести, связанные с ним.
А Марья моя Семёновна вдруг весною затосковала о Чусовом, нос повесила, говорит и говорит каждый день воспоминанья, и я уж сказал ей: «Ну съезди, иного способа от тоски избавиться нет». Но я ещё после тяжёлой болезни хандрил, плохо себя чувствовал, и она не решалась меня оставить, перемаялась, и я ей пообещал, что зимою или весною мы сделаем турне по Уралу и непременно уж посетим родные могилки в Чусовом. Ей ведь только на могилках побывать, и она успокоится.
(С. 345.)
23 июня 1984 г.,
Овсянка
(В. Я. Курбатову)
…О Чусовом ничего не пишу. Лучше поговорить. Очень грустная и сладкая тоска о нём в сердце.
(С.352)
12 октября 1986 г.,
(В. Я. Курбатову)
…А мне что уж, куда уж? Более 10 страниц и прочесть не могу. Разламывается голова. Не оправдание конечно, да что сказать, когда говорить нечего?! Я и не бичую себя особо-то. Из Чусового выбрался, сажу малость отряхнул с себя, продвинулся от полного невежества, злость и тьму военную в себе преодолел за полжизни, пусть не всю и не до конца, а всё ж…
(С.341)
23 ноября 1986 г.
(В. Я. Курбатову)
…Обнимаю. Пиши почаще и прямо на имя Марьи Семёновны. Сегодня я прочёл в газете, что возле вашего знаменитого города найдена самая северная стоянка древнего человека. Ну никуда от Чусового! Маня посмеялась.
(С. 402.)
2 декабря 1989 г.
Красноярск
(В. Я. Курбатову)
…Фотки твои из Чусового прелестны, зазывы соблазнительны, может, Бог даст, и съездим когда, а когда? Когда ребята подрастут или вместе с ними.
(С.455)
22 июня 1990 г.
с. Овсянка
(В. Я. Курбатову)
…Марья Семёновна в связи с приближением своего невесёлого юбилея настаивает уехать из дома на Урал, поклониться родным могилам и чтобы избавиться от гостей, поздравлений и речей.
Если сохранится рейс Красноярск-Пермь, мы непременно полетим на Урал после того, как проведём день поминовения дочери, т.е. числа 20-22 августа будем в Чусовом. Раз ты просил об этом известить, вот и извещаю, может, и ты соберёшься.
(С.466.)
13 марта 1991 г.
Красноярск
(В. Я. Курбатову)
…Вспоминаю я родимый и мне город Чусовой, его нравы, дымы, сажу и рабочее житьишко при советской власти, погляжу на Марью свою, подумаю о тебе — индо и руками разведу: откуда чё берется?!
И мысль моя с веком наравне о том, что писатель заводится в саже, не только утверждается временем и прогрессом, но и углубляется в том смысле, что ценная мысль тоже выкристаллизовывается, как жемчужное зерно, в навозе и отходах металлургической и углесаженной промышленности. Своим фактом существования, пусть и в социологических пределах, чусовляне подтверждают это: вон Щуплецов-то или, как его напарница именует — Щуп, вверх тормашками на лыжах прокатился и чемпионом мира стал! Разве в Лысьве или даже самой Перми этакое возможно? Не хватает у них почвы, то есть дыма и сажи для выращивания этаких талантов и подвижников вроде твоего брата — Леонарда Постникова.
Во, брат, какой заряд бодрости я получил!
Обнимаем, целуем тебя по-чусовлянски — крепко и преданно, я и Марья Семёновна.
(С. 484-485.)
3 января 1992 г.
Красноярск
(Е. С. Сапиро)
…Когда уйдет из «Нового мира» Залыгин, уйду и я, уйду отовсюду, где маячит моя фамилия, как ушёл из всех союзов писателей, ибо ни для каких союзов не гожусь, тем более для союзов, всё более принимающих форму банд или шайки шпаны, исходящих словесным поносом и брыжущих патриотической слюной. Знаю я этот патриотизм, сам его сочинял и тискал на страницах незабываемой газеты «Чусовской рабочий».
(С. 505.)
29 сентября 1997 г.
(В. Потанину)
…Я вот вместо, чтобы летом отдохнуть, втянулся в работу и заканчиваю повесть под хорошим названием «Весёлый солдат». Она как бы замыкает цикл повестей о послевоенной жизни — «Так хочется жить», «Обертон», «Таёжная повесть» — о сверхтяжёлой жизни нашей с Марией Семёновной, которая совсем у меня рассохлась, но ещё держится ради внучки, хотя из дома уже почти не выходит, да и дома-то чаще лежит. Это она-то, пешком не умевшая ходить, а только бегом!
На неделю съездил на Урал. В Чусовом откупили мой домик и хотят открыть в нём филиал этнографического музея под хорошим названием «Мария». Побывал в мемориале политзаключённых, даже в камере, где страдал Лёня Бородин. Подивился на дела красных, которые снова предлагают народу свои услуги.
(С.654-655.)
30 сентября 1997 г.
Овсянка
(О. М. Хомякову)
…Давление скачет, даже утром бывает высокое, а между всем этим творчеством на неделю съездил на Урал. Сын Андрей и его чусовской дружок встретили меня на машине, да ещё и мигалку по распоряжению губернатора к ней присобачили. Побывал я в мемориале «сталинских жертв», и в избе своей побывал (её отдают под музей), и на кладбище побывал в Чусовом, и в Перми, в Быковке побывал, многих увидал, и приехал совсем усталый (стар ведь, хотя душа и не соглашается. «Душа всё ещё хотела б быть звездою!» — по Тютчеву).
(С. 655.)
2 октября 1997 г.
(Н. Гашеву)
…Ошеломляюще быструю и перенасыщенную впечатлениями поездку на Урал всё ещё внутренне «не освоил», всё ещё там, среди добрых людей, гор, лесов и остановившейся на каком-то смиренном всплеске жизни.
Господи! Уж не знаешь чему радоваться и о чём горевать. Всё вместе смешалось, и радость, и горе. «Было бы сердце, а печали найдутся», — сказал когда-то Ключевский, и печали в моём сердце всё находят место, всё свертываются там тайным и знобящим комочком. Едем по хребту Урала — по хребту! — а над ним смог непроглядный и указатели: слева Первоуральск, справа Сургут и трубы, трубы, трубы. А лесишко не весь высох, болезненно и празднично желтеет, и река Чусовая как-то стыло, неподвижно и жалко перед этим смогом, перед этим осквернённым небом, словно изнасилованная старуха, не течёт, а лежит среди жёлтых трав неподвижною темною водою. Какие-то копешки темнеют вдали, какие-то люди роются в земле, извлекая из неё картошку.
Господи! Господи! Смотришь на всё это и понимать или ощущать начинаешь, что вместе со мною, с нами и Россия свой срок доживает…
Прости, пожалуйста, но эти ощущения так и не оставляют меня, слезят моё сердце. Кланяюсь. Виктор Петрович.
(С. 656.)
3 октября 1997 г.
Красноярск
(В. Я. Курбатову)
…Видел в мастерской у Широкова картину — триптих его ученицы: Леонард, ты и я. Тебя они изобразили, конечно же, архангелом со свято взятым в небо взором. О, святая провинция! Куда от неё деваться! И надо ли деваться? Столичная провинция ещё пошлее и заковыристей.
Обнимаю В. Астафьев.
(С. 657.)
3 марта 1998 г.
Красноярск
(Р. Белову)
Дорогой Роберт!
…Не успел я ничего с чусовлянином существенного отправить, а вот письмо это тебе отправляю с Секлетой, она послезавтра уезжает (я тоже отдам письмо на машинку, ибо тоже почерк свой усовершенствовал до крайности, а Маня начинает оживать после болезни, и незагруженной её видеть как-то непривычно).
Значит так, чусовскую серию с Миши начнёте, а продолжите Марьей, а меня чуток помедлите. Кого-нибудь впереди меня высунете, если время не терпит.
Когда напечатается «Веселый солдат» — май — июнь в «Новом мире» — сегодня я жду звонка, чтобы прочесть по телефону правку в верстке. То сложится книга из трёх повестей? «Так хочется жить», «Обертон и «Весёлый солдат». Это примерно 25-28 листов — единый цикл. Чтобы полегче вам было с изданием (прямо возрождение какое-то!), гонорара ни мне, ни Марье платить не надо никакого. Кстати, я недавно прочёл повесть Ольховикова — чусовлянина, совсем недурная повесть, хотя и называется «Камень», написанная уже уверенной рукой. Его знают в «Чусовском рабочем», он там прежде работал.
(С. 662.)
28 мая 1995 г.
с. Овсянка
(Г. В. Вершинину)
…Газета «Чусовской рабочий», которую я поздравляю со славным юбилеем и желаю, чтоб она «рабочим» и оставалась, а стало быть, в меру средств и возможностей, жила или уже точнее — мучилась с этими самыми рабочими, выражала их чаяния (любимое газетное и пробольшевистское слово, затасканное, как рабочая акула), ну проще сказать, помогала им жить, беды преодолевать, быть их собеседником и другом по времени и доверительности.
«Чусовской рабочий» — больная любовь моя. Любовь — оттого что здесь я впервые столкнулся с творческим коллективом, который как ни пытались сделать подъяремным, партийным тяглом, вывертывался из гужей и порой норовил ускакать в чисто поле.
Но как ускакать? Далеко не ускачешь с путами на ногах, с моралью и установкой идеологической: «Не верь глазам своим, а верь партийной совести». А у партии там, где совести быть, шерсть выросла, что она с успехом и ныне доказывает.
И всё же нам удавалось делать газету, порой и достойного уровня — уж как там наш «фюрер», Григорий Иванович Пепеляев, изворачивался, как цензоров явных и природой рожденных вокруг пальца обводил, какой характер проявлял, какой крестьянской сметкой обладал — одному ему известно. И если он жив, ему первый мой привет и поздравление.
(Чусовской рабочий. – 1995. – 30 июня.)
Астафье В. П. Нет мне ответа… Эпистолярный дневник 1951-2001. / Сост., предисл. Г. Сапронова. — 2-е изд., доп. — Иркутск: Издатель Сапронов, 2009.
Из встречи в Концертной студии Останкино, 1979 год.
…Пробовал я учиться и после войны в школе рабочей молодёжи в городе Чусовом на Урале, в Пермской области, где прожил 18 лет. Уже имел своих детей и, работая в горячем цехе, вкалывая кувалдой. Я вдруг спохватился, что в детстве недобрал образования и что мне надо учиться, чтобы определить себя как-то в жизни. Очень была хорошая школа. Ко мне там великолепно относились, хотя мне было, кажется, 26 лет, я был в ту пору самый старший в классе. А сел я сразу в восьмой, чтобы сократить как-то это расстояние. Справился с восьмым, ведь уже взрослый был человек, надо было справляться как-то. И только нездоровье потом не позволило мне закончить десятый класс, о чём сожалел не только я, но и учителя, которые меня там учили.
15 встреч в Останкине / Сост. Т.Земскова. — М.: Политиздат, 1989. — С.10–11
Из беседы с В. Астафьевым
…В газете у нас народ был непьющий после нас, позже начался развал. Мы могли в праздники безо всякой водки повеселиться, попеть, подурачиться, поплясать, сходить в тайгу. Удивительная дружность была какая-то… Чтоб чусовляне когда-нибудь бросили тебя в лесу, не могли — на охоте всякое бывало, — никогда, на себе вынесут, последний кусок хлеба разделят. Пусть меня забросают кирпичами, если я скажу против этого народа что-нибудь плохое… Это сейчас среди пролетариев появилось какое-то затаённое существо со своими дачками, машинами, своей психологией, моралью, которое мы породили, мы, мы, мы!
Виктор Астафьев: «Сердитый взгляд сквозь годы и расстояния»: беседа с писталем /
беседовал С.Казанцев// Уральский следопыт. – 1988. - № 10. – С.2-9.
О чусовлянах
…Курбатов всё подговаривает меня и подбивает мою жену-чусовлянку рвануть на Урал, в городишко, из которого вышли десять членов Союза писателей. Искра, заронённая нами, всё тлеет и тлеет, хотя, может быть, свой пророк так и не появляется, зато сочинитель и разного рода творческий чудак, мастеровой человек, изобретатель диковинных машин, сметливый, лобастый русский мужик, весельчак в металлургической спецовке, рыбак, охотник, выдумщик здесь не переводятся.
Астафьев В. П. Жизнь для людей и для Бога: о В.Я.Курбатове // «Жизнь взаймы»: К 70-летию со дня рождения В. Я. Курбатова: библиографический указатель литературы — Псков: АНОО «ЛОГОС», 2009. — С.7.
О Чусовом и его людях
…Мне бы хотелось поклониться низким поклоном городу Чусовому и чусовлянам. Там столько людей, которые помогли мне и Марии Семёновне и поддержали своим примером в послевоенной жизни.
Быть может, у меня было против этого города много всего, но главное, что запомнилось – душевная доброта его людей.
Интересный народ в Чусовом: могут на улице обидеть и даже хуже можно сказать, но чтобы в тайге не поделились куском хлеба, спичкой, не дотянули тебя, если мотор барахлит или шест поломался, такого не было. Много там осталось людей, с которыми хотелось поздороваться на улице, и я просто испытывал радость от того, что они живут рядом.
Эту фразу вы не прочтете нигде. Она, практически дословно, взята мной из киноинтервью, сохранившемуся в видеотеке ГТРК «Пермь». В. Астафьев всегда умел разглядеть людей, заслуживающих добрых слов, и найти эти слова.
Тупицын С. А. «На слиянии трех рек» ∕∕ Мы — земляки. — 2009 г. — № 2. — с. 8 — 15.