Есть вопрос?
Автобус трясется по разбитой брусчатой дороге, вздрагивает на очередной выбоине, грозясь рассыпаться на запчасти. В автобусе немногочисленные пассажиры подпрыгивают на сидениях, ругают дорогу и власть, которой нет дела до сельских дорог. А дорога меж тем петляет между деревнями, селами огибает брошенные поля, выбегает на берег реки Чусовой. В окнах автобуса мелькают развалившиеся или сгоревшие деревянные избы, неказистые дома.
В селах напоминанием о прошлой жизни, стоят памятники воинам, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны. Люди цепляются за свою историю, прошлое как ровно оно спасет от забвения. И каждый день везет пассажиров сельский автобус мимо исчезающих сел и стоящих в них памятников.
Каждый год идут жители к памятникам с портретами своих погибших и умерших родственников, молчаливо стоят они у каменных списков, только дети, не знающие и не понимающие тех давних событий, радуются общению.
Тех, кто воевал и работал в годы войны по Копалинскому сельскому совету, уже давно нет в живых. Сохранились записки об односельчанах участниках боевых действий в годы Великой Отечественной войны местного краеведа Шелковникова Александра Сергеевича.
Воспоминаниями также делятся Шелковников Геннадий Федорович о своем отце, Кныш Марина Викторовна вспоминает бабушку и дедушку, Максимова Раиса Николаевна делится воспоминаниями о своем детстве.
Еще приведу одну историю о солдате, который нашелся через 73 года.
Из записок краеведа.
4 августа 1941 года ушел на фронт Грачев Алексей Иванович из деревни Темная. Уходя, он обратился к односельчанам - "Мы идем защищать Родину и будем её защищать не жалея жизни. Об одном просим колхоз позаботиться о наших семьях, о малых детях наших, которых мы оставляем дома". Грачев Алексей Иванович пропал без вести на Северо-Ленинградском направлении. Его жена Грачева Мария Ивановна заслуженная колхозница колхоза "Новый путь". В годы войны, трудилась вместе со всеми женщинами, не считаясь с трудностями. "Мы знали, что нашим мужьям на войне ещё труднее приходится, что от нас в тылу зависит обеспечить фронт всем необходимым, поэтому колхозники считали своей обязанностью работать по фронтовому!"
В августе 1942 года группа комсомольцев из моряков Тихоокеанского флота и среди них Шибанов Иван Александрович из деревни Махнутино и Третьяков Александр Семёнович из деревни Кучино получили разрешение командования поехать добровольцами на фронт. Эшелон краснофлотцев следовал по железной дороге через Свердловск и Пермь. В дороге их переодели в армейскую пехотную форму. В сентябре 1942 года эшелон прибыл под Сталинград. 18 сентября Александр написал письмо маме: "Завтра мама мы идем в первый бой с немцами-фашистами". Александр погиб 1 октября 1942 года, Иван пропал без вести 9 октября. Им было всего по 20 лет.
Зимой 1942 года Чусовской РВК призвал Петра Ярилова на действительную военную службу в РККА. Петра, как знающего технику направили в танковые части. Военную подготовку он проходил в городе Чита. Осваивал новые танки Т-34. На фронт выехал в 1943 году, получив специальность механик-водитель, старший танка Т-34, танковой роты, 225 танкового полка. В бою в районе селения Брусны 21 июля 1943 года Петр Ярилов показал героизм, мужество и отвагу. Танк, в состав которого входил Петр, прорвался сквозь минное поле врага. Двенадцать раз туда и обратно героический экипаж ходил по траншеям врага. Огнем танка уничтожил два самоходных орудия, под сильным артиллеристским огнем противника, он продолжал выполнять боевую задачу. В этом бою 19 – летний Петр Ярилов погиб.
Приказом от 17 августа 1943 года № 0374 войскам 11 Армии Брянского фронта за проявленную доблесть и мужество младший сержант, механик водитель, старший танка Т-34 Ярилов Петр Александрович награжден Орденом «Отечественной войны II степени».
На побывку
В нашей семье бережно хранятся воспоминания о моем отце Шелковникове Федоре Николаевиче, который служил в Красной Армии. Нелегкой была служба, работали сутками без отдыха. Однажды его оглушило взрывом, и отец попал в госпиталь.
Летом 44-го, когда мне было 5 лет, мой отец после госпиталя приехал на побывку для продолжения лечения дома.
Рано утром пришел он с поезда со станции Калино, и какая радостная атмосфера царила дома! Бабушка вертелась на кухне, вот и мама прибежала с фермы. Сколько радостных слез. Приходили родственники и соседи разделить нашу радость.
А днем мы всей семьей пошли в сельский совет - надо было встать на учет (как в военкомате). Когда шли по деревне, из каждого окна на нас смотрели: дни с радостью, другие, чьи мужья и отцы погибли, с грустью. Я шел сзади и любовался, какие они, мои родители, молодые и красивые: папа в военной форме, а мама в таком красивом платье, которое она дома не носила, наверное, берегла для такого случая.
Много работы накопилось за время войны: починить крышу, поправить забор, наколоть дров и т.д. Все дни я крутился с отцом: держал доски, подавал гвозди. Стараясь помочь, чем только могу. Друзья приходили посмотреть на фронтовика. Я с гордостью рассказывал, что папа на фронте ремонтировал подбитые танки при обороне Ленинграда, давая им вторую жизнь. Из ремонтного батальона солдат в бой никого не отпускали. Командир говорил: «Вы здесь нужнее, больше принесете пользы с каждым отремонтированным «зверем». А чинить он их научился еще до войны, работая трактористом в колхозе, а моторы у танков такие же, как у тракторов, только мощнее.
Быстро пролетели десять радостных дней. Здоровье, как говорят, подлатал, окреп, восстановил силы и снова на фронт в рембат. Вечером у перевоза через реку Чусовую почти все село собралось проводить солдата. Бригадир дал лошадь до станции Калино, поехали мама и двоюродные сестры: Люба – 12 лет и Зоя – 6 лет, а меня не хотели брать. А я друзьям говорил, что тоже пойду с папой на войну. Меня за руку держала бабушка, пока лошадь по сходням заезжала на паром. А кода паром стал отплывать от берега, я закричал - «Папа, возьми меня с собой!» - и стал плакать. Провожающие зашумели: «Да возьмите его до поезда с собой». Паромщик подтолкнул отца, он перепрыгнул, схватил меня, и так я оказался на пароме.
Дорога до Лещевки шла по хлебному полю. Мы с Зойкой стали руками срывать колоски ржи. «Не надо этого делать», - тихонько сказал папа: - «На войне каждое зернышко спасает жизнь солдата, и в осажденных городах детишки и взрослые умирают от голода». Не доезжая до Лещевки, я уснул. А в 5 часов утра, когда мы с сестрами еще спали, мама проводила папу на поезд…
После Победы домой он пришел в июне 1945 года.
Слезы о пережитом.
Кныш Марина Викторовна вспоминает о своем дедушке Чудинове Алексее Яковлевиче, 30.12.1918 года рождении.
Дед служил в Красной Армии в 5-ом Отдельном Гвардейском минометном дивизионе 2-ой ГСД, 39 армии.
Попал в окружение в июле 1942 года под Калининым. Выходили из окружения, разделившись на группы. После мучительных скитаний солдаты 22 июля 1942 года угодили в плен к немцам. Попытались сбежать. Спрятались на поле в бурте свеклы, просидели сутки, но немцы нашли их собаками. Пленных погнали в Германию через захваченные регионы России. Истощенные, голодные, под дулами расстрельных автоматов, но с желанием жить прошли советские солдаты тяжелый путь. Первый лагерь военнопленных на пути следования - город Оленино Калининской области, дальше лагерь военнопленных – город Ржев, следующий лагерь в городе Вязьма Смоленская область, дальше лагерь военнопленных город Молодечно Минская область БССР. Далее следовали немецкие лагеря Мюнцинген, Филлинген, Хайгер, Вурцбах.
Освобожден Алексей Яковлевич американскими войсками 2 апреля 1945 года. Так и получилось, что лагерь для военнопленных был немецким, а стал американским. Американцы могли отправить русских военнопленных во французские лагеря, а те в свою очередь вернуть русских обратно к немцам. И опять три товарища сбежали из лагеря только уже от американцев, чтобы не попасть к французам. Французы сдавали русских немцам. Сам побег помогли осуществить женщины, работающие в лагере, их возвращали на родину эшелоном через Украину. Молодых людей женщины спрятали в вагоне. После этой поездки в семье хранится фотография на память Алексею от Марфушечки на украинском языке.
Из какого немецкого лагеря еще бегал Алексей в семье не помнят, помнят его рассказ, что при очередном побеге трое товарищей нарвались на егерей, убили ножом охрану, но были пойманы, и опять немецкие овчарки рвали их тела. Спина и ноги у деда изорваны собаками. Еще дедушка сохранил привычку мыться в бане кипятком, это оказывается пытка такая в немецких лагерях - обливать кипятком. После таких пыток дедушка и привык к горячей воде.
Домой в родное село он вернулся 19 сентября 1945 года после проверки НКВД.
Дожил до 82 лет, вспоминая войну и собак, плакал, говорил, что война - это очень страшно! Вместе с ним плакала бабушка Павла Александровна.
Она работала в войну на лесозаготовках, таскала тяжелые бревна в мороз, грузила их на изможденных лошадей. Голод был постоянным спутником.
Сердце бабушки разрывалось от боли за истерзанного и чудом выжившего, плачущего мужа, моего деда.
Крапива и хлеб.
Летом 1941 года рабочих ночной смены из мастерских, обслуживающих драгу, рано утром погрузили в машины и отправили эшелоном на фронт, не дав родственникам попрощаться. Николай Болотов работал слесарем в эту ночную смену. Я бегала, смотрела, как увозили мужчин и отца с прииска на фронт. Через несколько месяцев кому-то из поселка пришло письмо, взрослые говорили о разбитом эшелоне, не доехавшем до Москвы и пропавшем без вести отце. Статус «без вести пропавший» приравнивался к предательству, поэтому об отце больше не говорили и с нами не общались.
Семья жила впроголодь. У Натальи Германовны, моей мамы, на руках нас было две дочери. Ели лесные ягоды, кедровые шишки, крапиву, хвощи, варили компот из шиповника. Весной искали мерзлую картошку на полях. Зимой женщин и детвору посылали на заготовку шиповника для Красной Армии. Я все время стояла в очередях за хлебом.
Хлеб был почти черный клейкий, но все равно хлеб. Хлеб и хозяйственный товар выдавали по карточкам. У нас было три карточки по 300 грамм хлеба. Мыло давали жидкое, потом мама доваривала. До сих пор стоит перед глазами картина из детства - «Стоя в очереди за хлебом, всегда смотрела на человека, стоявшего передо мной, и часто видела, как ползают вши по одежде - большие белые на черном пальто».
Ещё я помню, в поселке было всего двое толстых людей, мы детвора собирались кучкой и ходили смотреть на них. Толстые люди пара муж с женой работали где-то в столовой и вкусно ели и пили, а мы голодные и оборванные стояли и смотрели как завороженные на этих людей.
В годы войны у нас в поселке появлялись то, американские парашюты и вся приисковая детвора и женщины ходили в платьях из парашютов, и нам мама сшила с сестрой по платью, то привезли нам на золотоплатиновый прииск огромных немецких коней тяжеловозов.
Приисковые старатели выживали по своему, сдавали золото в приемном пункте и получали боны, на боны можно было купить в магазине любой товар. Золотоискатели измеряли золото спичками. У многих в деревне во дворах стояли «Дучки». Дучки - это колодец с бадьей, которым вытаскивали землю и промывали в поисках золотых крупинок.
Мама в войну работала на драге. Работать приходилось стоя в холодной воде в резиновых сапогах. Подхватила болезнь легких. Дома запаривала пихту в корыте и ложилась греть легкие, но кашель не прекращался. Рабочий день увеличился до 12 часов. Люди работали практически без выходных и совершенно без отпусков, причем отказывались от полагавшейся им за это компенсации и перечисляли ее в фонд обороны. Драги стали работать практически круглогодично, останавливались буквально на две-три недели для зимнего ремонта. Не выдержав тяжелого труда и постоянного кашля, бабушка ушла с драги из-за болезни.
Солдат нашелся через 73 года.
В 2015 году поисковый отряд «Поиск-вездеход» города Пенза ведя поиск солдатских захоронений в районе села Запрудно, Демянского района, Ленинградская область, поднял из земли солдатский медальон. Медальон оказался с запиской, редкая удача. Чернила выцвели, но можно было прочитать «Фетисов Иван Егорович» 1899 года рождения.
Благодаря медальону, нашелся Фетисов Иван Егорович, уроженец деревни Заручье, Копалинского сельского совета. 14 января 1942 года он был мобилизован Чусовским РВК на фронт в 202-ую стрелковую дивизию в составе 11 армии в воинском звании рядовой и должностью - ручной пулеметчик.
Зимой 1942 года советские войска окружили основные силы 2-го армейского корпуса 16-й немецкой армии группы армий «Север», в историю это операция вошла под названием «Демянский котёл».
Начальник штаба 202 стрелковой дивизии Говоров С.Г. подробно описывает в своих донесениях жестокие бои за село Запрудно продолжавшиеся до конца марта. Из журнала боевых действий:
«23 марта 1942. 202-ая стрелковая дивизия в 4.00 ч. атаковала Запрудно под сильным артиллеристским огнем и интенсивным воздействием авиации противника с воздуха. Не имея успеха, подразделения отошли на свои позиции»,
«24 марта 1942. 202 -ая стрелковая дивизия в течение дня вела подготовку к ликвидации опорного пункта противника Запрудно. Противник из района Запрудно вел пулеметный огонь по боевым порядкам наших подразделений».
В конце марта 1942 года сослуживец и уроженец села Копально, Чудинов Егор Петрович в письме к своей жене, проживающей в селе Копально, сообщил, что Фетисов Иван Егорович находясь в бою 24 марта, из боя не возвратился.
Александра Николаевна Фетисова, жена Фетисова Ивана Егоровича в 1942 году получила весть о пропаже мужа. В те далекие годы солдат «без вести пропавший» приравнивался к предателю, поэтому много об этом не говорили, но Александра Николаевна долгие послевоенные годы ждала и надеялась, что придет с войны ее Иван. Были же случаи когда возвращались «убитые», и жила надеждой.
История солдата Фетисова Ивана Егоровича получила продолжение в 2015 году, его судьба стала известна благодаря поисковому отряду «Поиск-вездеход» города Пенза и солдатскому медальону. Памятная записка из солдатского медальона вручена племянницам Фетисова Ивана Егоровича Шелковниковой Любовь Федоровне и Вилисовой Зое Александровне.
Идут годы, уходят люди, стирается память, и вот уже нет ветеранов. Собирая по крупицам живую людскую историю, хочется верить, что ужасов прошлой жизни больше не повториться – НИКОГДА! «Хоть бы не было войны!» - эти слова, я помню их с детства, звучали в 60-х годах двадцатого века как молитва, и теперь проезжая мимо обезлюдивших деревень и молчаливых памятников вспоминаю их, ловя себя на мысли, что это похоже на вечную молитву русского человека.