Есть вопрос?
Календарь событий
Новые поступления
Полезные ссылки
Авторизация
Кто на сайте
Сейчас на сайте 141 гость и нет пользователей
Вы здесь: Главная 
Краеведение Литературное краеведение Первая литературная студия при газете "Чусовской рабочий" Балахонов С.Н. В первой шеренге (рассказ). Стихи
Краеведение Литературное краеведение Первая литературная студия при газете "Чусовской рабочий" Балахонов С.Н. В первой шеренге (рассказ). СтихиВ первой шеренге
Рассказ
(в сокращении)
…Красный уголок празднично украшен. На стенах — портреты руководителей партии и правительства, плакаты. Под ними — диаграммы, тексты социалистических обязательств. Если бы не плотно, по всем правилам светомаскировки задрапированные окна, честное слово, никто бы не сказал, что дело происходило во время войны, что люди, которые собрались сюда, только что полсуток отработали у станков.
На возвышении, за столом, накрытым алой скатертью, — президиум. Левин узнал знаменитую на весь завод Лидию Губину — она сидит подле директора, который что-то вполголоса говорит секретарю партийного комитета. По левую руку от нее — Михаил Федорович Ермаков. Осунувшееся лицо слесаря торжественно-сурово, взгляд устремлен в глубь тесного зала, где не замолкает сдержанный шепот.
На трибуне председатель заводского жюри, специально созданного для подведения итогов соревнования комсомольско-молодежных бригад. Поминутно снимая очки и снова водружая их на нос, он докладывает о проделанной работе.
И вдруг Левин насторожился.
— …За последнее время отличилась краснознаменная комсомольская организация инструментального цеха, — ровным голосом говорит докладчик, но Абраму показалось, что сказал он неестественно громко, что его слышно, наверное, на улице. — Двадцать шесть комсомольцев, — продолжал председатель жюри, — выполнили месячное задание на семь дней раньше срока. По условиям соревнования, лучшей бригаде, возглавляемой комсомольцем Абрамом Левиным, присваивается звание фронтовой…
Кто-то ткнул в бок. Абрам обернулся и увидел счастливые глаза Маршида Исмагилова. Стараясь перекрыть аплодисменты, тот радостно кричал:
— Слышишь, бригадир? Это про нас, слышишь?
Левин кивнул и снова стал смотреть вперед, туда, где сидел президиум. Люди за столом аплодировали. Особенно старался Ермаков. Их взгляды встретились, и Левин заметил, как губы его учителя сложились в одобрительную улыбку.
Потом докладчик что-то говорил еще, но слова его уже не доходили до сознания. В голове теснилась одна мысль: их бригада — фронтовая. Сколькими усилиями досталось это почетное звание! Разве легко было, работая по двенадцать часов в сутки, не зная выходных, ежедневно выполнять программу на полтораста процентов? Молодые слесари не допускали простоев, изжили брак, вели в цехе громкие читки газет, посещали занятия по техминимуму. А когда комсомольцам давали срочное задание, известное на заводе под «аварийным номером», тогда они забывали, что такое усталость, отдых, не отходили от верстаков по 16 — 18 часов…
Звание фронтовых было присвоено еще нескольким бригадам.
Затем начался концерт художественной самодеятельности. Любители состязались в мастерстве. За хором выступили чтецы; два паренька, лихо заломив бескозырки, сплясали матросское «яблочко». Их сменила станочница из механического цеха. Под аккомпанемент баяна она исполнила русские частушки. Зрители не жалели ладоней.
В заключение самодеятельный коллектив запел ставшую гимном песню: «Вставай, страна огромная!...»
В зале притихли, покоренные величавой мелодией. Песня напоминала о горе, принесенном войной, звала к мести, к подвигу. Сколько раз слышал ее Левин раньше, и всегда испытывал чувство небывалого подъема — хотелось совершить что-то большое, чтобы всем людям жилось хорошо и счастливо.
— Абрам, а ведь завтра я уезжаю, — неожиданно сказал сидевший рядом Горбунцов.
— Куда? — удивился Левин.
— В летную школу. Все улажено.
— Что ж ты молчал?
— Думал, смеяться будешь.
— Ну и дурак после этого.
Левин даже расстроился: тоже, называется, друг. Потихоньку собирается удрать на фронт, даже в известность не ставит. Сначала добровольно уехали в армию Валька Овчинников и Сашка Егошин, теперь следом за ними Борис… Нет, с бригадой ему положительно не везет!
— Что ж, поздравляю, пожал он руку товарища. — Не забывай нас, держи честь бригады.
А песня росла и крепла. Сейчас ее подхватил весь зал…
***
Левина вызвал начальник цеха. Когда бригадир пришел, то устало поднял отяжелевшую от постоянного недосыпа голову, озабоченно произнес:
— Звонили из сборочного. Просят помочь людьми, как у тебя орлы?
— Ребята хоть куда. Полторы нормы сегодня дадим обязательно. Вот, например…
— Верю, Абрам Захарович. Большому кораблю — большое и плавание. Отберите самых выносливых и после окончания смены — на сборку. Ясно?
— Ясно, коротко ответил комсомолец.
Известие о том, что, возможно, до поздней ночи надо будет работать в сборочном цехе, молодые инструментальщики встретили с энтузиазмом.
— Пойдут желающие, — предупредил Левин. — Завтра с утра снова вставать к своим верстакам.
Желающими оказались все члены бригады.
В сборочном им указали место у конвейера, объясняли, что и как делать…
Вначале обязанности казались нетрудными, и некоторые даже шутили, что согласны хоть каждый день приходить сюда, чтобы «размяться» после напряженной, требующей большого внимания и усидчивости работы по изготовлению мерительных инструментов. Но скоро шутки слышались все реже. В пятиминутные паузы, когда конвейер останавливался, ребята, то один, то другой, устало приваливались к стенке.
Левин работал вместе со всеми. Он бойко орудовал ключом, подбадривая тех, кто, по его мнению, действовал недостаточно быстро.
— Выше головы, ребята! — говорил он. — Ведь мы с вами фронтовики.
А стрелки на часах неумолимо приближались к полночи, лента конвейера мерно ползла и ползла, и бригадир все чаще ловил себя на том, что детали начинают расплываться в глазах…
В следующую паузу к нему подошел мастер.
— Как настроение? — еще издали крикнул он. — С непривычки-то жарковато, наверное?
— Да ничего, скучать не приходится, — отозвался Левин.
— Я того же мнения, — усмехнулся мастер. — Подзашились мы. Но к утру, очевидно, войдем в график. Спасибо за помощь. Продукцию нашу кое-где ждут, сам понимаешь. А сейчас можете идти по домам — управимся как-нибудь.
— Нет, мы останемся до конца, — возразил Абрам. — Не уйдем отсюда, пока все не сделаем. Верно, товарищи? — обратился он к своим.
Его поддержали.
Мастер повеселел и распорядился включить конвейер.
И опять бесконечное движение ленты, опять тихое позвякивание металла о металл…
Работа была закончена к шести утра. Когда инструментальщики вышли на улицу, на восточной части неба разливалось розовое зарево — на пороге стоял новый трудовой день.
…Перед самым Октябрьским праздником на завод с фронта пришло письмо от комсомольца Ожгибесова — одного из добровольцев, ушедших в армию в первые месяцы 1942 года. Письмо было напечатано в «Дзержинце», и его читали во всех цехах.
«Прошло больше семи месяцев, как мы покинули стены родного цеха и уехали защищать Родину, — писал воин. — Труд наш тяжел, мы это знаем, и гордимся тем, что являемся воспитанниками вашего завода. Вы с нами — в первой шеренге. От имени своих товарищей по оружию шлю горячую благодарность за отличную продукцию, с которой мы бьем фашистских гадов в хвост и в гриву.
Товарищи комсомольцы, прочитав это письмо, вспомните нас — частицу вашей организации. Пусть в ваших жилах закипит кровь от ненависти к врагу за все, что он принес на советскую землю, — за разгромленные города и спаленные деревни, за тысячи замученных стариков, женщин и детей, за убитых в боях друзей и товарищей. За нас не беспокойтесь — мы не подведем, мы помним свое слово, которое дали при отъезде на фронт. А слово наше твердое — уральское».
И хотя взволнованные строки солдатского письма не были непосредственно адресованы ни к кому из молодых рабочих завода, тем не менее, каждый принимал их близко к сердцу, как самую дорогую похвалу за свой труд, как призыв работать еще упорнее и больше.
Так восприняли его и в бригаде Абрама Левина.
***
Колыхнув тюлевую штору, майский ветерок врывается в комнату. Он приносит с собой острый запах тополей и черемухи, и человек, работавший до этого за столом, подходит к распахнутому окну, за которым бушует весна.
— Мама зовет кушать, слышит он позади себя голос. — Ну, иди же, папа.
— Иду, доченька, — отвечает наш знакомый Абрам Захарович Левин.
Он по-прежнему трудится на заводе имени Дзержинского, который снова выпускает мирную продукцию — молочные сепараторы, мотопилы и многое другое. Абрам Захарович— мастер инструментального цеха, учащийся вечернего техникума. Нелегко сочетать учебу с работой на производстве, но коммунисту Левину к трудностям не привыкать. В самые тяжелые минуты, когда порой хочется отложить в сторону конспекты и учебники, ему невольно вспоминаются военные будни. Славную страницу в историю своего завода вписали тогда комсомольцы. К маю 1945 года на предприятии насчитывалось уже 333 комсомольско-молодежные бригады. 248 из которых завоевали право называться фронтовыми. Вместе с Лидией Губиной Абрам Захарович ездил в Москву на совещание фронтовых бригад, был награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ…
Да, вчерашняя молодежь выросла, возмужала. Но все они, куда бы их ни забросила жизнь, сберегли тот комсомольский огонек, с которым когда-то трудились в составе фронтовых бригад.
Сохранили его и члены бригады Левина. Борис Горбунцов, например, является офицером Советской Армии, готовится к поступлению в военную академию. Борис Пестов после войны закончил ленинградский институт и теперь работает на родном заводе начальником инструментального отдела. Там же, на заводе, трудятся Виталий Головенкин и Маршид Исмагилов.
По-разному сложились их судьбы, но всех объединяет одно — любовь к Родине, которую они помогали отстаивать своим героическим трудом. И эта любовь — родник, из которого берут начало наши победы.
Балахонов С.
Мы - молодая гвардия:
очерки из истории Пермского Комсомола. –
Пермь, 1958.
Душа машиниста
Встречный ветер мне лицо ласкает
И о том, что видел, мне поет…
Лентой вдаль дорога убегает,
Радует, волнует и зовет.
Рассекая воздух, поезд мчится
И гудит под рельсами земля.
Крыльев нет, но это тоже птица
Из металла, нефти и угля.
Широко раскинулись просторы,
Необъятный и богатый край!
Всюду нас встречают светофоры:
«Путь свободен! Скорость не теряй!»
Хлебом наполняются вагоны,
Тканями, машинами, рудой,
И летят, сменяясь перегоны
Неразрывной длинной чередой.
Я горжусь, и как мне не гордиться—
Счастье я великое обрел:
На себя, на свой народ трудиться
Для расцвета городов и сел.
29 марта 1949 г.,
газета Пермской железной дороги
«Сталинская путевка»
Путеобходчик
Путевого обходчика будка,
Под окошком черемухи вряд.
Голубым огоньком незабудка
Расцвела в борозде между
гряд.
Тишина. Неба высь.
И без края
Молчаливый задумчивый лес,
Лишь пройдет грузовой,
громыхая,
Да стрелою промчится экспресс.
Прозвенит, прогремит, над
тайгою,
Паровозный задорный
свисток,
И обходчик привычной рукою
Спрячет желтый
сигнальный флажок.
Незаметная вроде работа —
Подбивать и менять
костыли —
О хозяйстве народном
заботясь,
Он идет, как хозяин земли.
И всегда, даже в мрак
полуночный,
Он на бровке с сигналом
стоит —
«Путевой!» — называет
помощник,
«Путевой!» — машинист
говорит.
Значит, следуй уверенно,
смело,
Если надо, и скорость удвой,
Раз огонь фонаря его белый
Путеводной сияет звездой.
5 июля 1953 г.,
газета «Чусовской рабочий»